Душа сутенера - Страница 24

— Нет! — вздрагивает Ольга. — Нет. Такого не может быть. Только не это.

— Я все проверю, — успокаивает ее актер, но она очень взволнована.

— Это наказание, — шепчет она, — наказание за мой грех.

— Какой грех?

Он демонстрирует нежность, любовь и некоторую обиду. Ох, как хорошо он играет! Но она, кажется, потеряла всякий интерес к партнеру. Сейчас она думает только о муже. Если она устроит ему скандал и выгонит из дома, то испортит мне все игру. Надеюсь, этого не произойдет. Но до того, как она появится дома, ее должен успеть перехватить Арнольд Хендрикович.

— Я ухожу, — говорит она, вскакивая с постели, — я ухожу, — она нервно одевается. — И не трогай меня! — кричит она. — Не прикасайся ко мне.

Надеюсь, это у нее временное. Она смотрит на актера, и я вижу бешенство в ее глазах. Нужно, чтобы Арнольд Хендрикович поговорил с ней, постарался ее успокоить. Интересно, поедет ли она домой на «БМВ» нашего актера? Надеюсь, что нет. Мы рассчитывали, что сегодня она откажется садиться в его машину и поедет в метро.

— Я тебя подвезу, — предлагает актер.

— Нет, — кричит она, — не нужно! Сегодня не нужно.

Мне очень нравится ее поправка. Значит, она еще испытывает какие-то чувства к этому актеру. Значит, все идет нормально. Она выбегает из квартиры, успев поцеловать на прощание моего актера. Мы точно знаем, на какой станции метро она появится. Поэтому в нужном месте ее уже ждет наш психолог. Они случайно сталкиваются на выходе и затем вместе поднимаются на эскалаторе. Он рассказывает ей о предстоящей поездке, говорит, что, кроме Канады, есть еще Австралия, Новая Зеландия и другие страны. Он говорит мягким, добрым, спокойным голосом. Он ее успокаивает. Он ее гипнотизирует.

— Главное, чтобы вы выехали вместе, — говорит он, — ведь документы вы подавали как одна семья. И если вы разведетесь, придется все начинать заново. Это очень сложно…

Она его слушает. Вообще-то он говорит правду. Ведь документы они подавали вместе. И теперь, если они разведутся, это будет уже не одна семья. Он успокаивает ее долго, минут десять, пока они идут к ее дому. А потом, придя домой, она найдет своего мужа. Мы рассчитали так, чтобы сегодня он оказался дома. Если его не будет, она придет в ярость. Конечно, дома мы установили микрофоны, чтобы прослушать их разговор. В нужный момент можно будет позвонить и отвлечь их от нарастающего скандала.

Но они не скандалят. Наверно, она думает о том, как начать разговор. В этот вечер она ему ничего не говорит. Только иногда делает какие-то намеки. А он ничего не понимает. И наконец поздно вечером она решается на трудный разговор.

— В последнее время мы почти не общаемся, — начинает она издалека.

— Может быть, — он, видимо, занят хоккейным матчем, который передают по телевизору.

— Андриан, — кричит она, явно срываясь, — я хочу с тобой поговорить!

— Что случилось?

Мы с Никитиным ждем этого разговора. От него многое зависит.

— Мы не разговариваем в последнее время, — говорит Ольга. — Нужно поговорить. Я чувствую, как ты изменился.

— В каком смысле? — он явно насторожился.

— У тебя появилась женщина, — ее дипломатических талантов явно не хватает.

— Нет.

Ни один мужчина никогда не признается в подобном. И кстати, правильно делает. Ни при каких обстоятельствах нельзя признаваться. Но она узнала обо всем от своего мужчины и поверила ему безусловно.

— Мне кажется, что ты изменился, — она еле сдерживается, а он этого не чувствует.

— С чего ты взяла?

— Хватит! — кричит она. — Я устала от твоей лжи! Я устала от вечного вранья. У тебя появилась женщина. И ты обманываешь меня, встречаясь с нею. Обманываешь!

— Кто тебе сказал? Это вранье. Ни с кем я не встречаюсь. С чего ты взяла?

Он оправдывается долго и тупо. А она плачет, по-прежнему обвиняя его. Все заканчивается вялым скандалом, у нее нет сил на большое столкновение, она все еще не хочет верить в неизбежное. А он, оправдываясь, явно не собирается ее раздражать. Так проходит эта ночь. Я иногда думаю, что ставить такие человеческие спектакли могут только боги. Или дьяволы. Может быть, я, сам того не зная, пособник дьявола на земле и окажусь в аду? Или не окажусь? Не исключено, что все обстоит гораздо хуже. Ведь ад не такое уж плохое место. Там будет очень приличная компания. Среди грешников столько известных людей! А среди праведников одни придурки. Кстати, я полагаю, что ад должен быть перенаселен, тогда как в раю места хватит всем. Я ведь не встречал праведников в своей жизни.

Но, честно говоря, я согласен и на ад. Лишь бы он существовал. Лишь бы я попал туда и остался жить еще хотя бы несколько веков. Хотя бы жила моя бессмертная душа. Но души нет. А есть лишь бренное тело, которое подвержено болезням и страстям. Особенно страстям. И после нас остаются лишь остатки скелета, смешанные с землей и червями. Вот, собственно, и все. И не говорите, что я богохульник. Ведь если я пособник дьявола, я должен верить хотя бы в него. А я не верю ни в Бога, ни в дьявола. Я сутенер, а значит, материалист, верящий в торжество тела.

В общем, они слегка поссорились и легли спать. А утром следующего дня отправились на работу. Теперь предстоял день совращения ее мужа. Наша дамочка сыграла плохо. Халтурно и плохо. Нормальный мужчина давно бы ее раскусил. Но мужчина, ослепленный ревностью, всегда напоминает глупца Отелло. Как там сказал Пушкин? Кажется, трагедия Отелло не в том, что он ревнив, а в том, что чересчур доверчив. Нельзя быть слишком доверчивым.

Но он сразу рассвирепел. Не хотел даже слушать свою даму. В общем, было понятно, что она ему никогда особенно не нравилась. Мужская измена — это всего лишь приятный способ времяпрепровождения. Женская же измена — нечто более осознанное и глубокое. Поэтому у Ольги был настоящий роман с актером, а у ее мужа — всего лишь интрижка с моей подопечной. Он сразу оделся и выбежал из дома. Одного намека было достаточно, чтобы он пришел в ярость. У него были «Жигули», и нужно было сделать так, чтобы он не сразу уехал с проспекта. И мы спустили ему покрышки. Пока он, чертыхаясь, менял их, рядом появился Арнольд Хендрикович. Он полчаса успокаивал этого идиота, говорил о возможности переезда, обрисовывал перспективы.