Душа сутенера - Страница 47

— Ладно, хватит, — перебил я ее, — разговорилась тут. Я никого насильно не держу. Не хотят — на здоровье. Пусть подыхают с голода. Или тебе больше нравится начальника бесплатно ублажать?

— Если бы нравилось, я бы к вам не пришла, — вздохнула Кира. — Ничего мне не нравится. И поздно уже все менять. Вы меня извините, Петр Аристархович, просто у меня настроение сегодня не то.

Я подошел к ней, опустил руку ей на голову. Потом повернул к себе. Больно дернул за волосы. И стал расстегивать молнию на брюках. Их необходимо иногда учить.

— Не нужно, — простонала она, пытаясь вырваться, — пожалуйста, не нужно.

Конечно, это был урок. Конечно, мне не хотелось этого делать. У меня не было для этого настроения. Но я обязан учить своих девочек, иначе каждая из них решит, что может разговаривать подобным образом со своим сутенером.

Она слабо сопротивлялась. Но я не имел права разрешать ей вести себя подобным образом. Я бросил ее на пол и несколько раз довольно больно ударил по ребрам. Она терпела молча. Это мне не понравилось. Брюки у нее были узкие, ненавижу эти джинсы. Ну, в общем, я даже не стал ее раздевать. Снял ремень и несколько раз больно ударил. Потом еще больнее, изо всех сил. Вот тогда она заплакала. Громко, навзрыд. Я сразу убрал ремень. Собственно, бил я ее не столько для воспитания, сколько для шока. Если после убийства подруги она говорит такие гадости мне, своему сутенеру, значит, она дошла до предела. Здесь нужен болевой шок, нужна сильная встряска. Когда она заплакала, я принес ей воды.

Она оттолкнула мою руку, но я почти насильно заставил ее пить. Потом поднял на руки и отнес в ванную комнату. Она не сопротивлялась, очевидно решив, что я хочу продолжить ее мучения. Но, раздев, я поставил ее под контрастный душ: горячий, холодный, горячий, холодный, а потом долго растирал пушистым мохнатым полотенцем. И наконец, отнес и уложил на кровать. После чего принес ей горячего чаю.

Конечно, я сволочь и сутенер. Конечно, я эксплуатирую естественные человеческие пороки. Конечно, я должен наказывать своих подопечных. Но я должен и заботиться о них. Иначе зачем они приходят ко мне? Иначе чем я отличаюсь от обычного уличного сутенера, который имеет свою долю с одной-двух женщин, чтобы сразу отдать деньги за очередную дозу наркотика?

Я почти насильно заставил Киру выпить горячего чаю. Когда она, наконец, допила чашку, она вдруг взглянула на меня и в ее голубых глазах заплясали чертики.

— Спасибо вам, — сказала она, чуть задержав мою руку.

Это было уже лучше. Между нами должно быть доверие, иначе не может быть никакой работы.

— Отдохни, — улыбнулся я ей в ответ и вышел из комнаты.

Мне нужно было обдумать ситуацию. Сегодня меня наверняка еще раз вызовут на допрос в прокуратуру или в милицию. Никитин, скорее всего, еще там. Он про кассету ничего не знает, его убивать не станут. Их будет интересовать оператор. Если Луиза им сказала, тогда они успокоятся, ведь Алексея они уже убили. Если нет, то и тогда не станут второй раз приезжать сюда, опасаясь, что и здесь будет милиция. Я ведь вызвал милицию в наш офис. Значит, теперь они попытаются убрать Валентину и Киру. Эти две девочки им очень мешают. Нужно для начала спасти Валентину. Черт побери. Только семь утра. Арчил наверняка еще спит. Позвоню ему через час, чтобы он поехал к Валентине. Ее нужно срочно отправить куда-нибудь за границу. Лучше в Польшу, кажется, у нее есть польская виза. Я набрал номер телефона. Снова пришлось ждать несколько минут пока Валя ответила. Очевидно, она спала.

— Слушаю вас, — сонным голосом произнесла Валентина.

— Ты закрыла дверь? — спросил я.

— Конечно закрыла. На все замки.

— У тебя польская виза осталась. До какого числа?

— Еще целый месяц. Они сказали тогда, что могут пустить и по приглашению, но вы отправили мой паспорт в посольство и…

— Я все помню. Паспорт у тебя дома?

— Да.

— Очень хорошо. Тогда слушай меня внимательно. Собери свои вещи и не забудь взять паспорт. Ты сегодня улетаешь в Варшаву. Там тебя встретит Миша. Ты все поняла или еще не проснулась?

— Поняла. А как же моя учеба?

— К чертовой бабушке твою учебу. Возьмешь академический отпуск. Или декретный. Это мы потом решим. Сейчас собери свои вещи и жди моего звонка.

Я набрал номер моего партнера в Варшаве. Вы думаете, у нас нет своей сети в Европе? Наши девочки пользуются популярностью в любой европейской столице. Впрочем, их девочки тоже. Иногда клиенты хотят француженку или польку, иногда негритянку или мулатку. Сделайте свой заказ заранее, оплатите его — и в течение двадцати четырех часов вы получите удовольствие, которое оплатили. Точно так же и в других странах. Если им срочно нужны наши девочки, я сразу высылаю нужное количество туда, где уже заплачено.

Правда, западные бизнесмены не занимаются такими глупостями. Их вполне устраивают местные кадры. Это наши гуляки требуют лучших девочек из Москвы, чтобы было с кем поговорить и кому поплакаться в жилетку. Дозвонившись в Варшаву, я разбудил своего партнера. Тот сразу все понял. Ему не нужно ничего объяснять. У девочки возникли проблемы, поэтому ее нужно принять в Варшаве. Никаких вопросов, все о’кей.

Теперь нужно подождать часа полтора, пока проснется Арчил. Нужно попросить его обеспечить охрану Валентине вплоть до ее вылета в Варшаву. Когда вытащу Валентину, буду решать, что делать с Кирой. А потом уже решим, как нам поступать с убийцей. Может, действительно отдать ему кассету? Время у меня еще есть.

С другой стороны, нужно решать, что делать с Кирой. Плохо, что они так быстро всех вычислили. Наверно начали с Луизы. У той полгорода знакомых, и не узнать ее на видеозаписи было невозможно. Конечно, они вышли на других девочек через Луизу. Эта дура, наверно, перед смертью сказала, кто снимал и кто был вместе с ней. Представляю, как обрадовались убийцы. Получается, что оператора они убрали, даже не зная, что его тоже нужно было убить. Раньше это называлось «перевыполнением плана», и за такие вещи давали ордена и медали. Хотя на самом-то деле нужно было наказывать. Если из отпущенного материала вы сделали не сто предметов, а сто пять, значит, вы либо халтурили, либо крали материал. В любом случае лучше выпускать сто хороших предметов, чем сто пять с браком. В западных странах это сразу поняли, в нашей же стране не понимали целых семьдесят лет. Впрочем, я не в накладе. При Советах я бы не смог так развернуться. Тогда проституция была загнана в подполье. Я уже не говорю, что за любой гонорар в иностранной валюте автоматически пришивали статью о валютных преступлениях. Мы боялись иметь в кармане даже пять долларов. А теперь?